Происхождение дошедших до нас сложных двухосновных славянских имён
собственных восходит к доисторическим временам. Такие имена имеют тесное
родство с подобными полными именами у народов индо–европейской семьи.
Употребляемость общих двухосновных имён всеми славянскими племенами
на обширном земельном пространстве обитания указывает на то, что становление
этих имён происходило в эпоху, когда славяне составляли одно племя.
Древние считали неназванного человека нерождённым. Поэтому назвать по
имени всегда означало — вызвать к жизни, одушевить.
В предисловии со списка алфавита 1596 года высказывается суждение об
языческих именах и обряде наречения славян. Именно: волхвы и чародеи
толковали и записывали имена и давали их людям, и повелевали им их носить,
“написующе бесовские (волчьи) имена дають их простым людям носити, иногда
же на яду какову написуютще, или над питием именующе, дають та снъдати
простой чадиÉ”
Очевидно, что сам обряд наречения являлся действом, в котором человека
заклинали, заряжая силой имени. И постоянное повторение имени при обращении,
понималось, как совершаемый во времени обряд целенаправленного воздействия
на именуемого.
Через имя своё “Я” обнаруживает себя, как “Ты” и поэтому способно оценивать
и самостроить себя. В это же время имя собственное являлось общественным
достоянием.
“Ты скажишь, молодец, как именем зовут, а по имени тебе можно место
дать, по изотче‘ству пожаловати.” — эти слова старинной песни показывают,
как именем определялось место в обществе.
Память древнего обряда наречения сохраняется в языковом поле и сегодня.
Мы продолжаем носить наши имена. А само утвердившееся языковое выражение:
— Меня зовут имя рек; т.е., например: “Меня зовут Доброславой.” — означает,
что они (род, общество) признают меня, как Доброславу. А то, что я по
имени Доброслава, указывается предлогом “по”, как движение (по дороге,
по пути) по начертанному Доброславе. Сам же глагол зовут может быть
рассмотрен и как посыл к движению — куда зовут? — зачем зовут? — почему
зовут?
У живого дерева языка — глубинные корни. Они воплощены в корнях слов
живой речи, и предопределяют славянское мировосприятие. Из общего числа
языковых корней, корни, несущие первостепенное значение для наших предков,
выделились в ряд изобразующих основ (корней) двухосновных полных имён.
Посредством сохранения и передачи имён осуществляется связь предков
с потомками, которая сохраняет и передаёт из рода в род сокравенные
ценности, такие как: Добро, Красота, Лад, Мир, Любовь, Свет, ЯрÉ и другие.
В русском языке более тысячи словообразований с корнем добро.
Добро входит и составной частью во множество славянских имён. Добро
древнейшее представление о крепком, сильном, нужном и деятельном начале.
Добро — живая созидательная сила жизни, управляющая волей человека.
“Князь добр и крепок на рати” — говориться в Ипатьевской летописи.
В славянском миропонимании человек с рождения добр, и добро повсюду,
и оно разнообразно и является силой, сплачивающей людей в Род. Поэтому
добро ощущается, как величина, из которой только может и должно произрастать
всё хорошее.
Доромир, Добролюб. Добронрав, Доброслава. ДобрыняÉ — такого рода именами
посвящается, оборачивается на добро.
Добро соотносится с правдой “В ком правды нет, в том и добра мало”,
а внешнее проявление добра – это красота. Красота настоящая, а не красивость
(лепота). Отсюда и единение их в образе: добрый молодец и красна девица.
У славян издавна существовало удвоение корней в слове для создания целостного
понятия. Такой приём двуличности или двуединства лежит и в основе полных
имён: Миролюб, Ярополк, Всеслав, Любослава. В полных именах, как в единстве
многоразличного образуется целостное понятие. Корневое двуединство даёт
возможность в одном имени сопрягать два корня, как две силы. Поэтому
сам порядок соединения корней в полном имени не является случайной прихотью
и не строится на сравнение или значимом первенстве, а определяется смысловой
установкой.
Два корня — два направления взаимосвязей названых качеств: первостоящий
корень — это указание на личное восприятие себя перед другими, послестоящий
корень — это указание на то, какой должна быть личность, чтобы она соответственно
воспринималась другими, т.е. Родом, обществом. Поэтому: Доброслав, а
не Славодобр, Ярополк, а не Полкояр. Однако, в именах с корнями вмещающими
в себя две позиции одновременно, как — мир — или — люб — возможны имена
такие как: Миролюб и Любомир.
Подтверждение существования такого рода порядка соотношений понятий
можно видеть в сохранившихся до наших дней устойчивых выражениях:
РАДОСТЬ и ВЕСЕЛЬЕ,
ГОРЕ не БЕДА,
ЧЕСТЬ и СЛАВА,
СТЫД и СРАМ.
В этих выражениях “первое слово обозначает личное переживание, а второе
— реакцию на него со стороны окружающих, или реальное давление из вне”1.
Имя для славянских предков хранило Родовое понятие. Оно обеспечивало
целостность Рода, определяло направление и цель развития личности. Одновременно,
наречённый становился сам частью этой цели. Что означает — Часть — с
— Часть–ю (т.е. счастливый).
Кроме смысловой значимости и, благодаря полногласию языка, полные имена
являлись своеобразным дыхательным упражнением. Потому, как произнесение
двуосновного имени с сильным толчком на ударном слоге в конце, требует
удлинённого выдоха относительно вдоха, и выдох происходит рывком.
Почитание у славян семьи, Рода выражалось в благоговении к именам родителей
и прародителей. При первой встречи с новым лицом спрашивали: “Тыц скажи
мне, молодец, ввою дедину, отчину”. В свою очередь необычайно важно,
как мир, (окружающие) воспринимает личность, потому как “На миру и смерть
красна”, этим объяснимо почему в полных именах столь частая второоснова
— СЛАВА —.
В 13 веке был канонизирован, т.е. произведён в святые креститель Руси
князь Володимер. Его культ православная церковь начала усиленно насаждать
много позже, но вот в летописи, приведённой в настоящее время не ранее
15–16 веков, мы встречаем перечисление имён сыновей крестителя Володимера.
Не смотря на крещение – это языческие имена, как и имя самого Володимера.
Из двенадцати перечисленных имён шесть — СЛАВЫ: Вышеслав, Изяслав, Ярослав,
Местослав, Станислав и Судислав.
Такая славноповторяемость в именах собственных–характерная черта, как
для западных, так и для восточных славян.
Это относится и к женским именам, несмотря, что они значительно меньшим
числом отображены в летописях, но до 13 века мы встречаем:
Доброслава Володимеровна — 1043г. дочь киевского князя
Сбыслава Святополковна — 1104г. дочь киевского князя
Предслава Святополковна — 1104г. дочь киевского князя
Верхуслава Всеволодовна — 1138г. дочь новогородского князя
Звенислава Всеволодовна — 1148г. дочь киевского князя
Славя солнце, славяне сами собой являлись образом СЛАВЫ, как Даждьбожьи
внуци. Многократное повторение корня — слава — всякий раз создавало
внутренний настрой, при котором человек должен воспринимать себя и сородичей,
как славных людей.
Определённость внутреннего ритма, утверждённого за именем, давала волевой
посыл и закрепляла понятие того, что человек не смеет посрамить имени
своего, что человек должен всеми силами стремится соответствовать значению
своего имени и стремится к прославлению его, тем самым приумножая общую
славу своего Рода, своего На–Рода.
Двухосновные личные имена ещё в общеиндоевропейский период укорачивались
и, будучи укороченными, снабжались уменьшительными суффиксами.
Ряд исследователей, касаясь славянских имён, склоняется к тому, что
одноосновные имена есть суть укороченных различным образом полных двухосновных
имён. Это наглядно подтверждается при рассмотрении летописных материалов,
где имя одного и того же человека встречается как в полном, так и в
кратком, и суффиксальном видах.
Например: Пути–волод, он же Путята, Путило, Путьша, Путимец. Один новогородский
посадник (1177-1185) является под именем — Миро–нег, Мирон, Мароней,
Мирошка.
Сокращённые имена с приращенными суффиксами или окончаниями давали летописцу
выразить своё частное отношение к описываемому лицу. Тогда как двухосновные
имена возникли в глубокой древности, в те времена человек являлся мерой
всех ценностей и священный долг общества был видеть в ближнем образ
Бога. Особенность двухосновных имён, в том, что в разговорной речи они
не приращиваются никакими суффиксами, ни уменьшительными ни уничижительными.
Они вне частного оценочного отношения.
Полными именами создавалось изображение (знак) начертанной идеи, и имя
давалось человеку, как предначертание личности.
Поэтому полным именам присуще внутреннее качество, имеющее целостное
обособленное значение.
Библиография
Евгенїй, Метрополитъ Кїевскїй, “О личныхъ собственныхъ именахъ у Славяноруссовъ.”
Вястникъ Европы 13:70 (1813): с. 16-28; Pačić Ja., Kollar Jo., Imeslov
Ili Rečnik Ličny Imena Razny Naroda Slavenski., Budim, 1828; Морошкинъ
М., Славянскій Именословъ или собраніе Славянскихъ личныхъ именъ въ
алфавитномъ порядкы. Составленъ Священникомъ М. Морошкинымъ. Onomasticon
Slavicum Seu Collectio Personalium Slavicorum Nominum. Elaboratum A
Sacredote M. Moroschkin., Санктпетербургъ, 1867; Тупиковъ Н.М., Словарь
Древне-Русскихъ Личныхъ Собственныхъ Именъ., С.-Петербург, 1903; B¾cklund
A., Personal Names in Medieval Velikij Novgorod., Stockolm: Universitatis
Stockholmiensis, 1959; Svoboda J., Staročeski Osobn’ JmŽna A Naše Př’jmen’.,
Praha: Československi Akademie Věd, 1964; Karpluk M., Polskie imiona
słowiańskie., Kark—w: Polska Akademia Nauk, 1973; Рыбаков, Б.А., Язычество
древних славян., Москва: Наука, 1981; Колесов В.В., Древняя Русь: Наследие
в слове., Санкт-Петербруг: Санкт-Петербургский государственный университет,
2001; Мацура М., Насеља и становништво области Бранковића 1455 године.,
Београд: Српска академија наука и уметности, 2001.
